Alain Silberstein

На 80-е гг. пришелся период экономического благосостояния, что привело к возникновению у людей новой потребности — наслаждаться своим достатком. Следствием устойчивого благополучия становятся массовый интерес к вложению средств в биржевой сектор и в рынок недвижимости, приобретение крупных земельных владений и домов; при таком всеобщем приобретательском буме цена приобретаемого особой роли не играет, этому способствует промышленная политика, характерными чертами которой являются непрекращающийся выпуск товаров с кредитной системой оплаты.

Принцип «попользовался и выкинул» медленно, но неумолимо утверждается во всех областях жизни, и в мире часов в том числе. Приобретательский бум совпадает по времени с расцветом господства на часовом рынке стран Юго-востока с их высокотехнологичным штампованным производством, в основе которого лежало использование недорогих кварцевых механизмов. Ценовая конкуренция складывается не в пользу стран Запада, и прежде всего Швейцарии. Купить качественные и недорогие часы становится сложнее.  Многие традиционные часовые мануфактуры, осознавая бесперспективность соперничества в области цен, выбирают, на первый взгляд, парадоксальный, но, по сути, единственно спасительный путь — обращение к традициям и начинают производить механические часы. Для того чтобы сопротивляться индустриальной логике, которая стандартизирует качества и серийным производством лишает эстетический образ индивидуальности, не остается другого выхода, кроме как сосредоточиться на специализации, на виртуозном владении ремеслом.

Достижение высочайшего качества, в основе которого лежат традиционные технологии, техника и эстетика, независимые от прихотей скоротечной моды, становится в конце 80-х гг. главной целью не только часового производства, но и многих областей искусства, моды, промышленного проектирования и дизайна, архитектуры и прочего.

Алан Зильберштейн приходит в часовое производство как раз в годы, когда Европа постепенно оправляется от шока, осознает свои возможности и начинает обретать уверенность в собственных силах. Вызревает и простая до гениальности идея использовать высокотехнологичные производственные возможности Юго-Восточной Азии с ее низкими промышленными затратами для создания современного, новаторского эстетического образа. Вот тут и возникает на часовом горизонте фигура бунтаря и новатора Alain Silberstein.


Посмеиваясь над всеобщим стремлением к оригинальности, Зильберштейн ниспровергает все устои и максимально развивает абсолютно новую эстетику. Примером тому являются его первые модели часов с их необычными формами — c большой круглой заводной головкой в положении «4 часа», циферблатами и ремешками, окрашенными в неправдоподобно яркие цвета, c надписями, и заключенными в них программными манифестами. Однако его революционная одержимость не ограничивается лишь вызывающим внешним оформлением, она наполнена внутренним смыслом, который, в случае 3ильберштейна, заключается в идее применения механизмов с ручным заводом, безупречных c технической точки зрения тщательно отделанных и сочетающихся с его собственной философией.

Перспективность этой идеи находит подтверждение в успехе первой модели 3ильберштейна — хронографе с ручным заводом, с характерным матовым черным корпусом, флуоресцентными цветными стрелками. Благосклонность публики не заставила себя ждать: на эти часы немедленно возникает спрос у коллекционеров, они пользуются большим успехом на аукционах. Мастер из Безансона имеет свой, оригинальный взгляд на создание ультрасовременных моделей часов. Очень скоро он начинает принимать активное участие в новом подъеме швейцарского и европейского часового искусства, обращаясь, прежде всего к традициям. Каждое произведение Алана 3ильбеpштейна, каждые его механические часы, являются результатом бурного творческого процесса — поисков, смелых экспериментов, развенчания, казалось бы, незыблемых истин. Он, конечно, не ограничивается воспроизведением чужих идей или подражанием им, он использует их только для того, чтобы поразить зрителей. Алан 3ильберштайн овладевает ими, по-своему перерабатывает и, в конечном итоге, создает нечто превосходящее их.